Наши люди
Последний из бондарей
В советские времена ему не было равных от Байкала до Чукотки. Зарплата – от 400 рублей до 600 в сезон, при средней по стране в 120. А сегодня пенсионер Владимир Неумывака берёт частные заказы, чтобы иметь возможность сводить жену в ресторан.
Владимир Неумывака встретил меня широкой улыбкой и крепким рукопожатием. Чем-то он неуловимо напоминает героя русских сказок, этакий былинный Мастер. Мы двинули по узким улицам Мясокомбината. Я – на машине, а он – на велосипеде, выступая в роли штурмана.
Его большой гараж находится там, где в советские времена был столярный цех одной хабаровской конторы. Помещение буквально пропитано запахом живого дерева – его ни с чем не спутаешь! Именно здесь биробиджанский бондарь делает свои бочки и ушаты. И десяти минут общения с гостеприимным хозяином хватило, чтобы понять: Владимир Иванович – человек состоявшийся, с твёрдым взглядом на жизнь, привыкший надеяться только на себя. В свои 64 года он всё ещё независим и уверен в завтрашнем дне.
– Бочки я научился делать в восьмом классе, – вспоминает мастер. – Кажется, что это просто, а у меня долго не получалось. На обучение ушли почти два года. Мой наставник говорил: «Эта работа прокормит тебя до самой старости!» Он был прав. В лучшие времена я работал в заготконторе на засолочной базе в Амурской области и в Биробиджане. По молодости норма бондаря пятого разряда была четыре бочки в день, я делал по восемь. Потом я научился делать их по двадцать за смену. Для этого пришлось слегка механизировать процесс, чтобы не всё делать вручную. Изготовил несколько станочков, на которых сам и работал. От Байкала до Чукотки мне не было равных! Я постоянно ездил на соревнования по профессиональному мастерству. Жил очень круто! В советские времена я получал в сезон порядка шестисот рублей, а так – не меньше четырёхсот. К сожалению, после перестройки моя профессия потеряла смысл: закрылись все производства, пришло время торгашей. Пришлось уйти на стройку. Строить из дерева дома, бани и крыши. Хотя своё дело я не забываю и сейчас понемногу беру заказы.
Он залез в свою бочку с торца –
Жутко умный, седой и лохматый...
И ушли три великих глупца:
Глупый, глупенький и глуповатый.
«Про глупцов», 1977 г.
Мастеровитый и общительный бондарь продемонстрировал мне весь технологический процесс – не думаю, что за последнюю сотню лет он сильно изменился. Рассказал о том, что хорошая бочка может запросто прожить двадцать лет и даже больше. Во времена работы в заготконторе ему приходилось делать огромные чаны на пять и десять тонн для промышленной засолки овощей. А сейчас мастер изготавливает бочки, ушаты и даже деревянные ванны.
– Секретов особых нет, – улыбается Владимир Иванович. – Нужны руки из правильного места, настойчивость и усидчивость. На рынке в Хабаровске бочка стоит больше трёх с половиной тысяч. Я продаю не дороже двух с половиной. Раньше я постоянно дарил бочки друзьям и знакомым, но потом заметил, что они не ценят мой труд. Летом оставляют бочку на балконе, и она от прямых солнечных лучей приходит в негодность. А если бы они эту бочку купили, то не поленились бы отнести её на хранение в подвал или гараж.
Понятное дело, что как настоящий мастер Владимир Иванович должен был мне продемонстрировать, на что способен его товар. Покинув гараж, он через пять минут откуда-то вернулся с бочкой, полной свежезасоленных перцев и помидоров. Дегустировал я с чувством, с толком, с расстановкой... Констатирую: для самой правильной засолки овощей бочка – вещь необходимая!
Уже в конце разговора мастер немного посетовал:
– На пенсию сейчас шибко не проживёшь, приходится работать. У нас есть маленькая бригада, и в основном мы стелем крыши. Зато я могу позволить себе сводить жену в ресторан, мы с ней большие поклонники китайской кухни.
И правда, разнообразить домашние соленья блюдами китайской кухни – не самый плохой вариант. Жаль только, что пенсионный возраст у нас в стране растёт, а спрос на бочки – падает.
Эдуард ТИРАСПОЛЬСКИЙ