О детях и родителях рассказали журналисту «Ди Вох» педагоги детского дома
БИРОБИДЖАН, 9 марта, «Город на Бире» – Проект «Найди меня, мама!» я веду с 2012 года. Когда моя коллега Ирина Ленская переехала в Краснодар, это редакционное «детище» досталось фотографу Эдуарду Тираспольскому, отцу двоих детей, и мне, на тот момент ещё не маме. Может быть, поэтому я не могла до конца прочувствовать всю важность такой работы. 2017 год для меня получается юбилейный – пятый год в проекте. И он действительно особенный! Во-первых, к нашей команде присоединился ещё один неравнодушный журналист – Вера Кравец. Во-вторых, мы решили сделать интернет-версию проекта, куда выкладываем видео с детьми. А в-третьих, моей дочери уже год. И я не могу представить обстоятельства, которые могли бы заставить человека отказаться от своего ребёнка.
В роддоме детей оставляют нечасто: в прошлом году в ЕАО зафиксирован только один случай. Может, на мамаш из группы риска действует гормональная перестройка, а может, всему причина трезвый режим в больнице. Так или иначе, из родильного дома большинство женщин выходят с кричащими кульками в руках. Возвращаясь в родную среду, где алкоголь – норма, мать превращается в пьяную фурию. Ребёнок кричит – это стресс, надо выпить. А потом уже становится всё равно, кричит он час, два или сутки. Деток в возрасте до четырёх лет обычно изымают из семьи из-за плохого ухода и ужасных условий проживания. Затем из Дома ребёнка или реабилитационного центра малыши поступают в биробиджанский детский дом № 1.
– Родители в основном ведут асоциальный образ жизни, пьют. Эти люди состоят на учёте у опеки и КДН, участковые знают эти семьи, ведут с ними беседы. Жаль, не всегда эффективно... Был случай, когда семья жила в дачном посёлке. Перебирались с дачи на дачу, там же кормились с чужих огородов. Дети рассказывали, как картошку жарили на костре, – говорит социальный педагог детского дома Наталья ИЛЬЮШКО. – Самое ужасное, что дети адаптируются к такому образу жизни. И поэтому новые условия для них большой стресс. Дети хотят к маме, какой бы она ни была. Но при этом они быстро понимают, что тут их хорошо кормят, что здесь чисто и есть своя кровать. Был на моей памяти ребёнок, который гладил наволочку на подушке и удивлялся, что она такая чистая. Так что двоякая получается ситуация...
За 2016 год четырнадцать детей из детского дома № 1 вернулись к своим кровным родителям. Значит ли это, что родители образумились? Взрослых ограничивают в родительских правах на полгода. Это время даётся на то, чтобы улучшить жилищные условия, найти работу, перестать пить. Однако, как говорит Наталья Андреевна, в большинстве случаев горе-мамаши только рады отдать ребёнка государству. Пока одни ищут работу и действительно исправляются, другие звонят, интересуются здоровьем своих детей, но при этом не работают и не лечат туберкулез. Их успокаивает, что ребёнок пристроен и накормлен. Со временем потребность общаться с теми, кого забрали, пропадает насовсем. А это значит, что можно рожать ещё.
– Самая большая проблема, с которой я столкнулась, – это равнодушие. Та самая позиция, которую принимает мать, которую лишают родительских прав: «Этих заберёте, так я ещё нарожаю». Дело не в материнском капитале, на который они рассчитывают, а именно в равнодушии к судьбе собственных детей. И это ужасно, – считает педагог.
В итоге мы получаем конвейер, который регулярно поставляет ребятишек в детдома. Период привыкания к новым условиям у ребят не затягивается. Как говорит воспитатель Ольга ОВСЯННИКОВА, малышам вполне хватает трёх-четырёх дней. А потом начинается новая жизнь: рисование, лепка, аппликация, музыка, театральные постановки. Так как детей в учреждении немного (чуть больше пятидесяти), воспитатели привыкают к ним. Ольга Яковлевна прикипела душой к маленькому Савелию:
– Знаете, он выдает порой такие мысли... Мне кажется, он гораздо старше своего возраста. Он мыслит не как пятилетний, может так чётко сказать, в чём он со мной не согласен, что я сама задумаюсь. Сколько он здесь находится, столько я не могу на него наглядеться!
А недавно из детского дома забрали Анечку. Девочка долго не разговаривала, но увидев маму, всё-таки переступила через психологический блок.
– Дети поступают в одном возрасте, но с разным уровнем развития, – объясняет воспитатель Светлана ПЕТРИЧЕВА. – Есть мальчик, который был ребёнком-маугли. Абсолютно родители им не занимались. Ещё один мальчик до сих пор явно заторможен. Каждому нужен индивидуальный подход. Мы рады, когда пристраиваем их в семьи. Поддерживаем связь, созваниваемся.
Пока детки маленькие, вероятность того, что их заберут, очень высока. Иногда бывают случаи, которые в будущем перерастают в русские версии бразильских сериалов. Воспитатели делятся такими историями, конечно, не называя имен. В одной семье изъяли двух мальчиков. По закону разделять братьев и сестёр нельзя. Поэтому заграничные усыновители забрали к себе сразу двух мальчишек. Тем временем мама родила государству ещё двух. Старший живет в детском доме № 1, младший, ещё совсем крошка, – в Доме ребёнка. Что будет дальше? Старшие забудут русский язык, станут самостоятельными людьми, поступят в престижный колледж. Из памяти со временем сотрётся прошлая семья. Два младших брата найдут новую маму. А может быть, и нет. Вот так случается: одна кровь, а жизни, родители и культура разные. В любом случае, какой будет жизнь этих деток, зависит от нас. Раз уж родители от них открестились, давайте хотя бы мы не будем равнодушными.
Катерина ТЮЛЬКИНА
Узнать, чем можно помочь детям из детского дома № 1, вы можете на сайте